В таблице Гибсона Миллера самый, наверное, используемый столбец – “Антидоты”. Это слово звучит очень интригующе;  меня на раннем этапе освоения вообще слегка шокировало. Как же так? Ведь как позиционируют гомеопатию ее сладкоголосые апологеты. “Эффективный, безопасный метод лечения, не имеющий побочных эффектов…” Зачем же тогда антидоты? Значит метод не безопасен? И на пациентов это провоцирующе действует. Врачи то в глубине души понимают, что все течёт, как течёт, и все решает судьба. Во всяком случае, если мы без содрогания назначаем антибиотики, гормоны, вазоактивные вещества, органотропные яды, то уж ясно, что гомеопатические горошины, если и вызовут какие-то реакции, то природа их будет совсем другой. Они действуют примерно так, как к месту сказанные слова. (Чтобы не застревать на сказанном, приведу строчку из стихотворения Вадима Шефнера: “Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести”). Чего же нам бояться осложнений от нашей гомеопатии?  В гомеопатии граница между абсолютной и относительной безопасностью лежит гораздо ближе к абсолютной и зависит от исходного состояния больного, от болезни и от того, что лучше удается тому или иному врачу. В том что тому или иному врачу, что-то удается лучше, заключается смысл сохранения специализации и в гомеопатии, где она, казалось бы, абсурдна. “Знания тоже могут пригодиться.” ( :-)) Это из известного анекдота про великого врача, которого провожали на пенсию) Но люди немедицинских профессий, да и многие медики, когда становятся пациентами, рассуждают иначе. Особенно те, кто любит поглумиться над гомеопатией: да как это может действовать! Там же нет ни одной молекулы вещества! На поверку именно им гомеопатия кажется очень опасной. Они скорее согласятся принять токсичный препарат, чем гомеопатическое средство. Но даже среди убежденных сторонников случается, что священный трепет перед гомеопатией так велик, что многие обязательно попросят назначить им антидот. Создается впечатление, что иной начитанный гуманитарий озабочен не столько тем, как бы выздороветь, как тем, чтобы немедленно оборвать действие лекарства, если оно вдруг проявится. (Физики и госслужащие обычно проявляют гораздо большую покорность судьбе.) Он только тогда примет лекарство, если предварительно обзаведется комплектом антидотов. Может это результат зомбировки: “в моей жизни нет места боли, и поэтому со мной всегда [какой-нибудь аспазмоболедепрессин]”…?
Увы, напрасно эти люди так уповают на антидоты.  Вот если бы все было так, как в приключенческих фильмах: злодей даст яд и стоит со шприцем: дайте информацию и я введу антидот. Ну, там имеется в виду, что антидот клубники или арахисового масла (в случае анафилактического шока) это адреналин (чаще там услышишь эпинефрин. Хотя, строго говоря, это не антидот), антидот цианистого калия – это метиленовая синь, антидот кураре – прозерин, антидот ФОВ – атропин. Змеиный яд – противозмеиная сыворотка. (Вводят обычно ту что есть, а не специфическую. Но чаще всего нет ничего).
В романах и фильмах, после приема антидота силы и ум героя умножаются, и в итоге зло бывает форсированно наказано. Не будем далеко ходить за примерами: “Казино-рояль”.

(Я прошу прощения у тех любителей “бондианы”, которые так и не смогли принять Дэниэла Крейга после Пирса Броснана. Мне тоже трудно это сделать, но привыкаю.  Может они и правы…? Создатели фильма. И уже трудно представить себе степенного Джеймса Бонда, образца 90-х в новых реалиях. В современном есть даже что-то трогательное.) Ну вот. Играют. Ставки высоки. Захотел выпить. Мартини с водкой.

(Странный выбор. Поддерживает образ брутального аристократа. Неужели не вбили в голову, когда учился на агента: не пить на задании!? Впрочем, если бы это был клюквенный морс, это не помешало бы добавить туда яд. Но был бы яд устойчив в кислой среде?)

Вот его там отравили “дигиталисом”. Наверное, какой-то полусинтетический вариант, секретная военная разработка, потому что фармакопейные варианты не могли бы сработать так быстро. Все началось с тошноты и потливости. Пытался промыть желудок водой с солью. Не помогло. Наверное, были какие-то симптомы воздействия на ЦНС, рассеянность, забыл подключить кабель к дефибриллятору.

Быстрый и исчерпывающий эффект лечения тоже вызывал сомнения. Я задумался: что же могло быть в пресловутом “синем шприце”.
В мое время рекомендовался унитиол, но его обычно не было. Оказывается существует в природе эффективный антидот дигоксина: “антидигоксин”. Fab-фрагменты бычьих антител к дигоксину. Конечно, он должен быть в укладке всякого суперагента, наряду с портативным дефибриллятором. Интересно, сработает ли он, если использован другой сердечный гликозид, пусть даже и препарат дигиталиса?

Я к чему клоню. Видите, вопросов очень много. В жизни все сложнее. Даже если пострадавшие в случае серьезного отравления и остаются живы, благодаря антидоту, все равно долго болеют, а многие навсегда инвалидизируются. Но нет худа без добра! Через картину его болезни или предсмертных мук мы узнаем лекарственные свойства соответствующего препарата.

А уж в том, что касается гомеопатии,  там проблема неоднозначности антидотирования возрастает настолько, что тот, кто ничего не знает об этом,  даже в лучшем положении. Просто действуем по принципу: “Что вижу, о том пою”. Или лучше так: “Моя работа проста: я смотрю на свет. Ко мне приходит мотив, я подбираю слова”. (БГ) То есть продолжаем лечить напрямую, без посредства косвенной идеи антидота.

Я никогда не относился к антидотам (равно как и к другим параметрам Таблицы Гибсона-Миллера), как к чему-то определенному, раз и навсегда данному. Это вещь достаточно условная. Тем более есть максима: наилучшим антидотом является лекарство, подходящее по картине состояния на данный момент. Есть достаточно надежная техника: более высокие потенции одного и того же препарата являются антидотами более низких и наоборот. Есть более или менее универсальные антидоты: Coffea (включая чашечку обычного кофе, из “Идеальной чашки” например) Nux vomica и Camphora.

Кажется, что антидот может понадобиться в случаях яркого, продолжительного обострения или проявления истинного патогенеза лекарства, “попавшего не туда”. Но такие случаи – это большая редкость. (Чаще всего лекарство не действует вообще никак.) Но если уж случается, то происходит это следующим образом. Дисциплинированный пациент приходит через месяц или два, как было предписано. Без лишних эмоций рассказывает о динамике симптомов. В целом он доволен, но есть нюансы, анализ которых с привлечением положений модифицированного правила Ганемана-Геринга-(Черных) приводит к выводу, что дело идет не совсем туда и надо индуцировать перегруппировку сил. И вот тогда смотришь в список антидотов и иной раз увидишь, там, Пульсатиллу, к примеру, и сразу понятно: ага, вот это Пульсатильный симптомчик вылез и вот это. Значит, точно, назначим Пульсатиллу. (А вовсе не Камфару и т. д.). Или звонят и говорят “Здравствуйте! Не хотел вас беспокоить, но Вы просили извещать вас, если внимание будет чем-то приковано, вот и выполняю Ваше указание. Ничего страшного, но происходит странная и удивительная вещь…” –  и дальше внятное описание состояния с локализациями, модальностями и сопутствующими симптомами из раздела “Ментальность”.  – “Как мне к этому относиться и не требуется ли какая-то коррекция нашего курса?” Причем картина эта не сиюминутная, а уже человек объективно* установил определенные закономерности. Вот. Когда так бывает, все и сбудется почти как обещал Ганеман. “…восстановить здоровье больного скоро, легко и прочно … кратчайшим, вернейшим и безвреднейшим способом на основании ясных и очевидных данных.” (Органон, 5-е издание, § 2). Я написал “почти”, потому что в жизни мы имеем дело с дефицитом “ясных и очевидных данных” настолько драматичным, что некоторые гомеопаты воздерживаются от каких-либо назначений, ждут, пока не созреют эти данные. Или им покажется, что они созрели… На самом деле, мы, как человеческие существа, онтологически обречены на то, чтобы действовать в условиях неопределенности и для этого мы оснащены и автоматическими алгоритмами, и теми, которые можно сконструировать с помощью ума под определенную задачу. Иначе как объяснить, что мы не так уж часто опаздываем на поезда, самолеты да и просто на работу? А вот в тех действительно частых случаях, когда звонят на следующий день после того как сделаны новые назначения и говорят: “У меня обострение!” – при полном отсутствии “ясных и очевидных данных” – это просто ипохондрический раптус. Нуждается человек в ободрении, в контакте, должен убедиться для себя, что, да, можно будет получить в случае чего психологическую поддержу. Это нормально: никто не обязан быть сильным. Со временем это проходит.

*Установил он это, конечно, субъективно, поскольку речь идет о его ощущениях. Объективность в том, чтобы ждать возобновления этого явления, убедиться в том, что его гипотезы по поводу условий возникновения/прекращения и т.д. верны. и быть при этом беспристрастным, насколько возможно.