А это уже комментарий. Я долго думал, почему это вопрос об учителе действует на меня как-то уж очень провоцирующе. Вызывает большое беспокойство. Невинный, казалось бы, вопрос… Мне думается, дело вот в чём. В современной клинической медицине этот вопрос остро не стоит. Никто из нормальных врачей не озабочен особо, кто там у кого учился. Я готов еще согласиться, что в хирургии это актуально, да и то, больше в психологическом смысле: кто-то должен передать тебе заряд уверенности и правоты, чтобы вторгаться в недра человеческого тела, всегда с большим риском для пациента. В научных школах тоже – там от учителя идет некая дерзость в том, чтобы так формулировать концепции, как до тебя это не делали, да еще и вопреки консерватизму отдельных авторитетов. (Здесь показательна история противостояния Дж. Дж. Томсона и Вильгельма Конрада Рентгена по поводу электрона; притом, что как раз Рентген умело их использовал для получения х-лучей. Однако не признавал. И только к 1907 году наш Абрам Фёдорович Иоффе его потихоньку переубедил.)
В терапии уже другая ситуация. Действие распадается на диагностику и лечение. В большинстве случаев диагнозы не представляют затруднений. В тех случаях, когда врачи сталкиваются с редкой опасной болезнью или атипичным вариантом течения и манифестации не такой уж редкой, но тоже опасной болезнью тут и от многоопытных и от малоопытных специалистов требуется существенное расширение взгляда, перебор вариантов, назначение пробного лечения, анализ литературы, консилиумы… А бывают случаи, что диагноз объявляется волевым решением. При этом участники процесса (если они не страдают мономанией) отдают себе отчет в том, что эта “истина” весьма относительная. К тому же, мы должны понимать (и большинство врачей моего поколения это понимают), что есть десятки тысяч диагнозов как ярлыков, и есть всего десяток патологических процессов. Лечение определяет именно патологический процесс и степень его активности. А с этим гораздо легче разобраться. Остается добавить, что очень часто психоэмоциональное состояние пациента определяет течение его болезни, какой бы грозный или мягкий патологический процесс за этим не стоял.
Теперь по поводу использования лекарств в академической медицине. Если лекарству суждено “стать хитом”, то за десятки лет, пока оно будет оставаться актуальным, оно будет использовано у миллионов и миллиардов пациентов. Если у него есть какой-то негативный аспект, пусть даже в ничтожном проценте – все равно это тысячи жизней. Ответственность велика. Поэтому каждое лекарство проходит длительную процедуру его апробации, на математических и лабораторных моделях, на экспериментальных животных, на добровольцах. Потом наступает период клинических испытаний. Решаются сложные этические вопросы соотношения пользы и риска. (Не обходится без интриг, поскольку за этим стоят огромные деньги. Не говоря уже об амбициях разработчиков. Об этом снята масса фильмов в Голливуде и даже несколько отечественных. Мне помнится один старый фильм Рижской киностудии и один фильм про Каменскую.) Я к тому, что возможность использования препарата строго протоколирована. Каким бы дерзким умом не обладал терапевт, лучше ему не выходить особо за рамки стандартных показаний, противопоказаний и дозировок. Конечно, иногда приходится это делать. Но это должно быть исключением, а не правилом. И, как правило, организационная модель (в которой не все плохо) позволяет принимать такие решения коллегиально. (Лично я эти терапевтические тупики предпочитал решать с помощью гомеопатических средств. И так постепенно перешёл к их использованию в большинстве случаев.) Поэтому какого-то особого “Учителя” у современного врача нет. В квалификационном смысле. В эмоциональном смысле, разумеется, есть у каждого учителя, но это же другое дело! Это старший товарищ, который долгое время был рядом с тобой, ты ощущал его поддержку в профессиональном и общежизненном смысле, ощущал, что он оказывает на тебя благотворное влияние, совместная работа с ним способствует твоему личностному росту и, наконец, просто этот человек тебе приятен, тебе с ним было хорошо. Вот в таком контексте применимы слова клятвы Гиппократа, касающиеся учителя: «считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями. Это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому.»
Так в чём я вижу провокационность вопроса об учителе? Сейчас коммерчески выгодно выпячивать всяких авторитетов, у которых учился. К такому и пациенты охотнее пойдут, и коллеги, которым он себя разрекламировал, своих пациентов будут к нему направлять. А он в лучшем случае будет делать что хочет (чего тогда было к учителю ездить?); в худшем – будет назначать то, что в таких случаях (при таком ведущем симптоме) назначает его “учитель” (а это уже действия не то что по шаблону, а вообще абсолютно случайным образом, так как добиться идентичности восприятия невозможно). И нет ни одной «школы» гомеопатии, которая вела бы прямую приемственность от Ганемана. Но вся БОЛЬШАЯ МЕДИЦИНА при всех её технократических минусах и погоне за наживой отдельных её представителей и больших промышленных групп, все же сохраняет преемственность от лучших этических и интеллектуальных образцов всех времен. Это и Гиппократ, и Цельс, и Парацельс, и Везалий, и Амбруаз Паре, и Максимович-Амбодик, и Мудров, Боткин, Анохин, Ланг, Дильман… И в том числе Ганеман, который хотя и заложил традиции скандала и противопоставления гомеопатии и основной медицины, но все же влияние на эту основную медицину скрытым образом оказал, в форме возрастания ее гуманистичности.
Вот сейчас, когда я писал этот пост, в фоновом режиме работал телевизор, и по каналу РЕН ТВ (Петербург) шёл документальный фильм о различных системах рукопашного боя. Впечатляющие возможности у людей. И там говорилось о решающей роли учителя. От учителя ученику переходит специфический навык использования энергии. Не столько кинетической, или умелого использования частей тела, как рычагов, сколько совокупной энергии психической и физической мощи, соединенной с реализационной властью. Может такую энергию передают современные (раскрученные посредниками) учителя гомеопатии? Но тогда зачем им гомеопатия? Уж действовали бы непосредственно.
Но сейчас успешно и широко практикуют гомеопатию очень многие люди, которые врачами вовсе не является. Иногда у них есть диплом медицинского ВУЗа, но не варились они в настоящем котле. Таким конечно нужен учитель. А учитель-коммерсант не будет нести ответственность за своих учеников. Его извиняет то, что он своей способностью плодить приверженцев, способствует распространению гомеопатии как истинной правды. (Это был сарказм, если кто не заметил.)