Начинаю выкладывать ответы на вопросы интервью. Здесь ответ на 1-й вопрос.

Почему гомеопатия? Как Вы пришли к ней? Кто был учителем? Как давно практикуете?

Пока изучал регулярную медицину, всегда испытывал желание овладеть какой-то параллельной системой, даже не отдавая себе отчет, откуда идет эта мотивация. Сейчас понимаю, что определенная система взглядов на мир начала формироваться еще задолго до выбора профессии: лет с 12, когда начал практиковать аутогенную тренировку и смежные методики саморегуляции. Это приводит к несколько расширенному взгляду на феномен мира, поскольку восприятие по различным сенсорным каналам зависит не столько от воспринимаемого объекта, сколько от состояния того, кто воспринимает. Несколько позже пришло понимание, что возможен и обратный процесс: приводя себя в нужное состояние можно изменять и состояние воспринимаемого объекта. Скалу таким образом не разрушишь и засохшее дерево не сделаешь цветущим, но на такую динамическую систему как человеческое существо можно оказать влияние. Когда познакомился с гомеопатической концепцией, понял, что она весьма изоморфна такой картине мира. Для меня гомеопатия – инструмент для решения определенных задач, которые все время возникают, когда имеешь дело с лечением людей. Мощный и почти универсальный инструмент. К тому же – весьма безопасный. В таком контексте вопрос об учителях усложняется. Учителя – люди, которые сформировали и укрепили взгляд на мир. Мне уже со школьными учителями очень повезло. Было несколько ярчайших фигур. Вот, кишиневский период моей жизни. Учитель физики, Александр Вольфович Вайслейб. (Не могу его найти. Вдруг кто-то из посетителей сайта его знает. Буду благодарен за информацию). Это человек нобелевского уровня. Тренеры по тяжелой атлетике. Дмитрий Георгиевич Кристов и Владимир Ефимович Нисельсон. Фантастические гуманисты. (Есть с чем сравнивать.) Не ломали, а воспитывали и дружески поддерживали. Социализм! Дальше – Военно-медицинская академия. Было много… И это не обязательно длительный контакт. Там система, когда обмен сокровенной информацией происходит автоматически, даже при мимолетных контактах. И все это прочно отпечатывается. По крайней мере, в 80-х было именно так. Все же назову несколько имен: Александр Федорович Никитин – сейчас он зав. кафедрой биологии, Лев Васильевич Филёв (он уже ушёл из жизни) – доцент кафедры факультетской терапии. Они были моими научными руководителями в курсантские годы. (Я в Академии, фактически, не учился, а работал. Так получилось.) Дмитрий Александрович Казанцев – преподаватель по факультетской хирургии. Какой-то адъюнкт, старший лейтенант, вел у нас одно занятие по амбулаторной травматологии, на базе, в какой-то поликлинике на приеме. Пришел какой-то гопник – ему сорвало подушечку пальца. Преподаватель сделал пластику – пришил палец к основанию ладони. Иммобилизировал. Кожный лоскут с ладони прирастет к пальцу, а потом рану на ладони легко закрыть. Если потерпеть – можно избежать ампутации фаланги пальца и полностью сохранить функциональность кисти. Но старлей скептически смотрел на это. Сказал: «Вряд ли получится. Он опять напьется и все оторвёт. Нельзя применять умные методы к дуракам».

Если говорить о гомеопатии – нормально, если на курсы приходят уже состоявшиеся врачи со своим пониманием как что делать. Конечно, не могу не назвать Светланы Петровны Песониной. На её лекциях наслаждался её обаянием и энергией. Но она разумный человек и не ставит вопрос так: «Вот это мои ученики!». Мы все друг у друга учимся! Мнение любого начинающего изучать гомеопатию врача для нас на клиническом разборе очень ценно, потому что у него свежее восприятие. Не знаешь, как посмотреть на больного гомеопатически – не беда: скажи, что видишь, исходя из своего жизненного опыта и медицинского «аллопатического» опыта. А мы уже переведем на язык гомеопатии, т.е. определимся в препарате или ведущем миазме.
Когда специалист так или иначе сформирован, он уже и в книгах читает между строк. Я начинал с книг Дидье Гранжоржа. Это представитель гомеопатической школы Юга Франции. Они восходят с одной стороны к Леону Ванье, с другой стороны соединяют гомеопатию с психоанализом. Гранжорж последний раз приезжал в Питер в 1999 году и это незабываемо! Конечно, мне импонирует Витулкас и ранний Шанкаран. А поздний Шанкаран уже разрабатывает идеи, которые мало применимы в нашем социальном контексте. На определенном этапе ты уже так пересыщен непроработанными проблемами, исходящими из своей практики, что открываешь книгу в произвольном месте, схватываешь какое-нибудь обобщение и получаешь такой поток сопоставлений с тем, над чем сейчас мучительно раздумываешь, что вдохновения и новых спонтанных откровений хватает на несколько месяцев. Я полагаю, что проблемы «Учителя» не должно быть сегодня у врача, решившего практиковать гомеопатию. Тем и хороша гомеопатия, что она позволяет каждому быть художником своего дела. В отличие от регулярной медицины, где насаждены некоторые «стандарты» отношения. Но и там можно быть художником, когда глубоко понимаешь, что к чему. В сериале «Доктор Хаус» хорошо показано, как это происходит.
Когда я, еще не познакомившись с гомеопатией, начал самостоятельно и ответственно работать с пациентами, увидел огромное количество весьма специфичных феноменов, явно имеющих какое-то сигнальное значение. И возникала большая фрустрация из-за того, что регулярная медицина не имеет инструментария для использования этой феноменологии. И вот я вижу в гомеопатических текстах описания один к одному подходящие к изощренным жалобам своих больных и объективным симптомам, которые просто кричат о себе. Это вызвало очень большой энтузиазм. Я лет 8 ничего не читал кроме гомеопатической литературы!
Трудно сказать, сколько лет я практикую. Формально, с 1993 года, когда начал назначать гомеопатические препараты. Но этот способ действия, как мне сейчас кажется, был у меня всегда.